NotInMyHouse: «Студия аналитики — это точно плохой формат»

Бывший ведущий студии RuHub  Дмитрий «NotInMyHouse» Крупнов рассказал в интервью, почему он не захотел остаться в RuHub, объяснил, почему студия аналитики – это плохой и устаревший формат, а также поведал о том, каких профессионалов не хватает киберспорту.

— Твое расставание с RuHub для многих стал неожиданностью. Можешь вспомнить, как ты завел разговор с руководством о желании уйти?

— Весной 2020-го перед тем, как уехать на военные сборы, я поговорил с генеральным продюсером — на тот момент Антоном Олейником. Я спросил: «Есть ли какие-то опции, чтобы я перестал трепаться языком в кадре и начал делать что-то руками и головой?» Я понимал, что могу принести большую пользу, если буду что-то делать за кадром.

Антон предложил мне вариант — мы его реализовали, но получилось лишь частично. Где-то в октябре — спустя полгода — я поговорил с ним во второй раз. Тогда у меня заканчивался контракт. Каждый год ты либо его продлеваешь, либо обсуждаешь, что делать. Оценив полугодичный промежуток, я понял, что очень тяжело будет придумать деятельность, которой я бы занимался в RuHub помимо эфиров. Тут дело не в людях, а в инфраструктуре холдинга. Именно поэтому попросил полугодовой контракт вместо годового. Мне его сделали, а в ответ я должен был на EPIC League S2 поделать работу за кадром.

До, после и во время EPIC League я изучал много опций вне RuHub. У меня было четыре варианта. Последний и самый нежелательный — продолжить работу в студии. Самая приоритетная опция — найти работу за рубежом. Я много, куда отправил резюме: G2, Fnatic, ESL, Epic Games, PGL. Больше всего я хотел в ESL. У них было две вакансии — креативный продюсер и Junior креативный продюсер. Я решил с яйцами навыкат отправить резюме на креативного продюсера, но, видимо, себя немножко переоценил. Оттуда мне пришел отказ, кто-то вообще не ответил. Где-то в феврале 2021-го я перестал прорабатывать эту тему, а стал изучать варианты учебы за рубежом.

Я нашел программы обмена и понял, что это не очень серьезно, но уже поздно — когда сдал IELTS [международный языковой экзамен, — прим. ред.] на 7,5. Потратил примерно 48 часов на подготовку и считаю, что это успех.

У меня были варианты в Финляндии, Южной Корее и еще какой-то стране. В принципе, неплохие университеты, но сейчас ситуация с коронавирусом — многие обменники сидят по своим городам и на пары онлайн ходят. А я не за этим туда ехать собирался, поэтому решил, что попробую в другой раз. Может, магистратуру закончу и полноценно поеду учиться.

Оставался третий вариант — поиск работы в СНГ. За 1,5 месяца до ухода из RuHub я сел и начал думать, где я хочу работать, написал в несколько компаний. Некоторые люди сами проявили инициативу. Думаю, долгое время безработным я не буду. Уже пятого апреля [интервью записывали третьего числа] я выйду на испытательный срок, но пока не могу сказать, в какое место.

— Тебя уговаривали остаться?

— Нет, уговоров не было. Вероятно, потому что я сам четко обозначил свою позицию. Я ищу возможность созидать, общаться с новыми людьми, сменить обстановку и расширить горизонты. Все эти вещи были моей мотивацией. Не знаю, каким надо быть работодателем, чтобы удовлетворять им долгое время. Резиновым, наверное. Этот вопрос студии довольно легко решить: из-за моего ухода она не останется у разбитого корыта. По-моему, никто не был заинтересован в уговорах, да и в целом текучка большая сейчас.

— А если бы кто-то попытался поднять тебе зарплату и дал карт-бланш, ты бы остался?

— В данный момент у меня точно не стоит вопрос денег. Если бы мне предложили поднять зарплату в 1,5-2 раза, я бы удивился, что люди могут хотеть мне столько платить, но это не дало бы мне повод остаться. Мне кажется, что я довольно хорошо понимаю, как устроена экосистема студии RuHub и холдингов ESforce и Mail.ru Group. Представляю, насколько сложно было бы придумать амплуа, которое одновременно удовлетворяло бы моим хотелкам и правилам игры компании, в которую мы входим.

Тут бы мне не дали карт-бланш на креатив масштаба WePlay. В холдинге другие приоритеты и философия другая. Я знаю, что где-то 90% моих идей даже на позиции креативного продюсера были бы написаны в стол. И никто бы даже не узнал, что я попытался что-то сделать. По этой причине я не особо рассматривал переход на другую позицию.

— В какой момент ты понял, что хочешь уйти?

— Осознание пришло независимо от RuHub. Весной у меня наступает период времени, когда примерно две недельки я начинаю гнить и сидеть как тело аморфное, которое хочет чем-то заниматься, но не знает чем. Вот я сижу весь из себя такой начитанный, умный, с высшим образованием, а делать ничего не умею.

Увы, я абсолютно не предпринимательской натуры человек. Вроде как много всего знаю, но при этом абсолютно не имею понятия, что именно и как я хочу создать. Да, этот процесс поиска меня невероятно увлекает, но в то же время я нихрена и не нашел пока что. Вроде многое перепробовал, но понимаю, что надо дальше пробовать.

Сейчас, во взрослом возрасте, это делать еще сложнее, чем раньше: работа, надо, чтобы деньги были... Ты потихоньку оседаешь, и диапазон родов занятий сильно сокращается. Встает вопрос сделать что-то своими руками и создать ценность, которой ты будешь гордиться. Может, даже продать ее, показать людям и сказать: «Вот это я сделал». У меня такие нападки последние года 3-4, они и послужили поводом завести разговор с генеральным продюсером год назад. Они же сейчас и вынуждают меня ломать голову.

Когда этот период заканчивается, я сразу начинаю вовлекаться в движуху. Жизнь идет своим чередом, вроде все в порядке, но из раза в раз созидательной деятельности не прибавляется. В этот раз я решил, что надо прибавить. Мне кажется, что в том месте, куда я иду на испытательный срок, я смогу что-то создать. Или, по крайней мере, научится создавать.

— А за эти 2,5 года эфиры превратились в рутину?

— Эфиры мне не надоели. Надоело отсутствие простора для креатива. Эфир, конечно, можно назвать креативной деятельностью. Мы свою работу могли бы совершенно на другой уровень вывести. Но правила игры, экосистема и мировоззрение талантов таковы, что этого не произойдет. Пытаться делать что-то со своей стороны было бы неуместным — многие бы просто не поддержали, органично интегрировать это бы не получилось. По этой причине я не пробовал, а делал то же самое, что и год назад.

— Ты упомянул проблему инфраструктуры и экосистемы, которые не позволяют размахнуться. Считаешь ли ты, что в твоем уходе есть вина студии?

— Я бы не назвал проблемой то, как устроены RuHub и ESforce. Просто так сложилось, такие правила игры. Насколько это проблема? В понимании человека, который мыслит продуктово, это проблема. У меня во главе угла всегда стоит продукт. А в этой экосистеме — цифры и числа, на которые все смотрят и ориентируются. В этом конфликте взглядов и кроется причина, из-за которой я больше не в Рухабе.

Может, это результат какого-то юношеского максимализма, но я все еще пацан с горящими глазами — хочу делать крутой продукт. По этой причине мне очень нравится смотреть на то, что делает WePlay. У них крутой продукт. Сколько он стоит, прибылен или убыточен — меня вообще не волнует. Там продуктовое мышление, вероятно, а у нас было числовое и количественное.

В этом смысле мой уход — это проблема с моей стороны. Было бы странно винить RuHub, потому что в этой бюрократической лестнице студия, скорее, заложник положения. Там много людей, которые хотели бы мыслить продуктово, но у них нет такой возможности. В том, что ESforce устроен так, а я — иначе, точно не вина холдинга.

— Насколько я знаю, ты совмещал должности ведущего и участника команды продакшена на EPIC League. Если с первой должностью мы знакомы, то что входило в обязанности второй?

— Вторая EPIC League — это лучший турнир за время моей работы в студии. Компания действительно хорошо вложилась и постаралась. Благодаря усилиям людей и идеям это был крутой турнир изначально, даже если бы я сам ничего не привнес. Но получилось так, что даже немного сделал.

Я поработал больше, чем на многих предыдущих турнирах: генерировал идеи для пре-шоу, продюсировал их, придумал игру «Золотая лихорадка» для соцсетей. Получилось так, что некоторые идеи остались написанными в стол. У нас всего один художник, к сожалению, который не успевал рисовать графику, но что-то реализовать в пре-шоу все же удалось. История с контрактами, шерифами и охотой за головами — одна из моих лучших идей, наверное, которую удалось воплотить. Еще брал интервью, вел студию аналитики.

Это был обалденный турнир: и RuHub, и Epic Esports Events сделали больше, чем на других ивентах, поэтому получилась вкусная пушка. Я приходил за свою барную стойку и просто кайфовал.

— А как люди, которые обычно смотрят на цифры, оценили этот турнир? От RuHub стоит ожидать такие ивенты в будущем?

— В Рухабе как раз многие люди сходятся со мной во взглядах, мыслят продуктово. Думаю, они получили такое же удовольствие — мы сделали продукт лучше, чем когда-либо за существование нового Рухаба. Студия осталась довольна, особенно на фоне OMEGA League, по результатам которой были сделаны многие выводы. Это подвинуло нас в правильном направлении.

Безусловно, есть смысл рассчитывать, что будет что-то подобное и в будущем, но я бы не удивился, если такого ивента больше не будет. Это зависит от целей, задач и возможностей холдинга, от множества других факторов. Ходят слухи, что будет что-то большое к лету со стороны Epic Esports Events, так что посмотрим.

— Говорят, что будут делать RMR по CS:GO.

— Может, что-то такое и будет.

— В 2020-м ты вполне успешно дебютировал в качестве ведущего подкаста, уже не под крылом RuHub. Можешь рассказать, как зародилось шоу «Все еще бета»?

— Где-то зимой на рубеже 2020 года со мной связался Павел Голубев — на тот момент глава киберспортивного направления Parimatch. Он предложил сделать контент с ними. Через полгода я был на одном из последних дней военных сборов, мне написал Степан Шульга и предложил организовать подкаст. Я вернулся со сборов, мы все обсудили, а спустя какое-то время уже сидел с Eiritel и записывал первый выпуск.

— Мне казалось, что тебе всегда больше нравилось работать на камеру, а здесь немного ограничивающий и непривычный для тебя аудиоформат. Ты согласен с этим?

— Думаю, что он меня не ограничивает. Вся моя деятельность с работой на камеру или на сцене так или иначе была связана с тем, что я либо пел, либо говорил. Тут просто убрали камеру — такое плохое радио, получается. Мне дали широкий простор делать подкаст таким, каким я его сам вижу. Единственное, в чем я немного ограничен — выбор людей, которых я зову. Очевидно, Parimatch как заказчик хочет, чтобы выпуски были прослушиваемы, а я хочу, чтобы был интересный собеседник. Мне, например, не очень будет интересно разговаривать с каким-то дотером, но в то же время всегда интересно поговорить с каким-нибудь продюсером или CEO киберспортивной организации, который дает интервью раз в три года. Приходится искать компромисс, но мы легко договариваемся. Когда я стану офигенной звездой, тогда и буду звать таких гостей, при этом не бояться, что такие выпуски никто не будет слушать.

— Кого ты позовешь первым в этом случае?

— Здесь и сейчас я бы пообщался с MK_Azerbaijan, который только что выступал на WePlay Ultimate Fighting League по MK11. Парень из Азербайджана, очень светлый и общительный — дал бой очень крепким американцам. На турнире был еще россиянин, о нем тоже думал. Но ни того, ни другого мы не позовем, потому что массово Mortal Kombat людей наших не интересует, к сожалению. А меня интересуют все игры, поэтому со временем, может, кого-нибудь пригласим.

— Ты работал во многих жанрах. Подкаст, интервью и прямой эфир сильно отличаются?

— В моем понимании интервью — это когда 90% времени говорит гость, а 10% — я. Подкаст-беседа — это 50 на 50. Я стараюсь работать по варианту «60% времени давать гостю и 40% оставлять себе».

Иногда, конечно, приходят люди, с которыми приходится делать интервью. Например, у меня был выпуск с Artstyle. Как бы я ни старался вывести этот разговор на беседу, объективно Ване я не интересен, он меня не знает. Его на тот момент только объявили тренером VP — он актуальный гость. Тут было нужно интервью — это и было интервью.

Диалог у меня круто получился с Sh4dowehhh, а с Лешей Пчелкиным получилось больше интервью. Хоть мы и проработали долгое время вместе, его не особо интересует, что происходит у меня, а меня наоборот. В студии аналитики приходится разговаривать о «Доте» с дотерами, а тут с людьми обо всем.

— В 2020-м году тебя признали лучшим ведущим на премии CIS Esports Best. Кого ты видел своими конкурентами, и есть ли они у тебя?

— В номинации «Лучший ведущий/аналитик в Dota 2» никого, кроме Olsior, я не мог помыслить человеком, который займет место выше, чем я. Если бы Миша победил, а я занял второе место, у меня бы не было вопросов. Если бы было иначе, я бы не принял этот результат.

Виталий Волочай высказал интересное мнение, что ведущих и аналитиков надо было разделить в разные номинации. Если не ошибаюсь, он аргументировал это тем, что у нас разное количество времени в эфире. На самом деле не знаю, почему он так написал. Да, ведущие зачастую работают целый день, а аналитики половину, но на следующий день эти же аналитики работают так же, а у ведущего выходной. Возможно, в Maincast другая ситуация, но в моем понимании совместили правильно. В этом случае я не видел никого, кто мог быть в тройке, кроме меня, Olsior и — по моему исключительно субъективному взгляду — LightOfHeaven.

Olsior объективно профессионал. Он хорошо делает свою работу на разных ролях, всегда бодр, энергичен. Это то, чего аналитике как формату не хватает в принципе.

Ну а я просто старался все эти годы. Не сказать, что у меня было много крутых эфиров, которые люди будут пересматривать. Я подкупал старанием: с первого дня своего присутствия в студии и вплоть до самого конца. Наверное, поэтому коллеги из индустрии посчитали, что мне надо отдать первое место. Вот, якобы я весь из себя профессиональный. Отчасти это правда, но был ли я лучше всех во всех ипостасях и по всем параметрам? Нет. Но по совокупности факторов я принимаю свою победу.

— Считаешь ли ты, что в киберспорте и в студиях мало профессионалов?

— Ребята, которые сейчас работают в освещении, профессионалы в том, что они делают, но в кадре надо делать немного другое. Мне кажется, в киберспорте и в студиях не хватает профессионалов другого сорта. Нам очень сильно не хватает шоуменов, людей, у которых нет загонов, затыков и слова «кринж» в лексиконе. Не хватает хороших ораторов, людей, которые круто говорят. Мы все очень сильно осели на формате студии аналитики, который, на мой взгляд, устарел уже давно. По-хорошему студию аналитики нужно упразднить и придумать какую-то альтернативу.

— А что бы ты предложил?

— Хороший вопрос, на который здесь и сейчас у меня нет ответа. Я могу объяснить, почему студия аналитики — это точно плохой формат.

В моем понимании лучше всего в эфире работают четыре вещи: геймификация, энтертейнмент, вовлечение и юмор. Такие четыре «всадника апокалипсиса», которые должны прийти на смену скучному формату разбора часто неинтересных игр. В аналитике компетентные люди просто сидят и разжевывают то, что было разжевано за последние пять лет от и до. «Дота» не меняется настолько сильно, чтобы в аналитике часто появлялись свежие вещи, из-за которых ее следовало бы делать так.

Мы с Inmate один раз за кадром разговаривали, подсчитывали, сколько времени от общей длительности эфира занимают игры. Это где-то 50-55% эфира, а 35-40% занимала аналитика. При том, как этот формат слабо насыщен контентом, — это непозволительно много.

Вместо этого было бы прикольно сделать что-то, что будет вовлекать людей с трансляции. Все вещи, в которые интегрируется зритель — это пушка. Проверено на опыте и второй EPIC League, и многих других турниров.

Юмор — это просто самый живой и ценный контент. Это то, что разлетается на нарезки в YouTube, клипуется и отправляется друзьям в соцсетях.

Энтертейнмент может быть и другой. Я абсолютно убежден, что не надо бояться того, чего очень сильно опасается все киберспортивное сообщество — неловкости и кринжа. Если подумать, то все эти вещи делают самые популярные и успешные блогеры во всех соцсетях. Это лучший контент. Если у меня в студии аналитики окажется Buster, который решит в какой-то момент закудахтать и запрыгнет на стол, — это будет эфирный контент, который сильно оживит эфир. Это хорошо, пусть он даже будет кринжовый. Где-то может получиться неудачно, но все неудачи можно свести в тот же юмор.

Геймификация тоже очень круто работает. Если вы и ваш зритель играете во что-то, то это еще один способ разбудить эфир и людей, которые в нем работают.

— Ты часто говоришь, что вдохновляешься деятельными людьми. Есть ли они в киберспорте и в Рухабе в частности? Кого ты можешь выделить?

— Безусловно есть. Я могу назвать много вдохновляющих людей из других регионов, которые занимаются бизнесом и контентом на других языках. Крутые вещи, на мой взгляд, делает Nadeshot — СЕО организации 100 Thieves. Меня интересует то, как работает H3CZ — СЕО организации OpTic Gaming. Обалденно вдохновляет все, что делают люди, которые работают в продакшене LEC — европейской студии освещения LoL. Это то, к чему надо стремиться всем русскоязычным студиям освещения и людям, работающим там.

В СНГ-киберспорте, к примеру, крутые вещи делает WePlay. Это очень телевизионный профессионализм. Тут без каких-либо имен, они как коллектив круто работают.

В Рухабе люди, которых я могу отметить, это те сотрудники, на плечи которых свалилось работы больше, чем в теории может сделать один человек. Но они каким-то мистическим образом делали эту работу.

Есть Павел Толкачев, из рук которого вышло, наверное, 95% всей графики, которая была у Рухаба на трансляциях последние три года или больше. Была в студии Евгения Филимонова, которая работала в роли проджект менеджера, объемы работы у нее были колоссальные, и она делала ее очень оперативно.

Отмечу Лоста, потому что он проводит очень большой объем работы над собой, которая происходит по абсолютно неочевидным фронтам. Он сильно развивается как личность: то на какие-то курсы дебатов и полемики ходит, то с психологом занимается, то на Mobile Legends: Bang Bang в аналитике работает, шоу-матчи играет, эфиры ведет. Мне кажется, за 2,5 года не было ни одного эфира, на котором бы он что-то вполсилы делал. У него, конечно, свой стиль, он фрик тот еще, но он хорош. Отмечу CrystalMay. Хоть и есть много моментов, по которым я не согласен с ним, в то же время никто в Рухабе из талантов не делает такой объем работы, как он делал какое-то время назад. Дима и в другую страну слетает, и аналитику проведет, откомментирует, интервью запишет на двух языках, еще и стримы свои музыкальные сделает. Он в этом смысле тоже человек-батарейка.

Есть люди, которые просто хорошо относятся к работе. Считаю, что очень правильное отношение у Maelstorm, во многом поэтому он тоже победил в той премии. Еще правильное отношение у Smile. Несмотря на опыт в аналитике, он часто стоит за столом с книжечкой, в которую записывает какие-то вещи, а потом привносит их в эфир. Но подобные моменты есть у каждого из талантов студии, иначе бы они тут просто не работали.

— Как ты думаешь, кто теперь займет твое место в RuHub? И кому бы ты сам его передал?

— В Рухабе, как я понимаю, мою роль в ближайшее время будут выполнять Maelstorm и CrystalMay на двоих. Я вставил им палки в колеса, потому что у них сильно прибавится количество рабочих смен в связи с моим уходом.

Считаю, что задатки ведущего есть у Германа Громова — комментатора по CS:GO. Вполне возможно, что на этой роли будет хорошо смотреться Eiritel. Даша сейчас максимально свободна от вещей, которые, кажется, зажимали ее раньше. Она очень живая, всегда желанный человек в кадре для нашего зрителя. Она сама по себе очень разговорчивая, ей хорошо будет в этом амплуа, но к нему нужно будет адаптироваться. Из Рухаба это все, кто на ум приходит.

Из свободных многие подходящие есть. Многих из тех, кто сейчас работает в русскоязычной студии LoL, можно взять при условии, что они захотят оттуда свалить и освоить «Доту».

— Ты говорил о сложностях работы с аналитиками по «Доте». С кем тебе было легче и сложнее всего — это NS или LightOfHeaven?

— NS никогда не был сложным, он всегда был, скорее, самым простым. Надо различать профессиональную и эмоциональную сложности. В эмоциональном плане NS — тяжелый человек, в профессиональном — один из самых легких людей, с кем я работал в кадре. Он хорошо знает специфику формата и отличный шоумен. В эфирах я ему говорил слово, а он в ответ сто — я стоял и отдыхал. С Inmate сразу было просто, со Smile чуточку сложнее. Лоста я осваивал дольше остальных, человек он очень своеобразный. Но в момент, когда я его понял, это был успех. Мне кажется, моя аналитика с ним в среднем получалась лучше, чем с остальными ребятами.

Из приглашенных людей точно помню, что мне было тяжело вывезти JotM в первых эфирах. Он ближе к Лосту и NS, где-то между ними по типажу. Но он тогда не знал, кто я такой, и не особо был склонен идти на контакт изначально, поэтому первые эфиры с ним получались так себе. Помню, что плохие эфиры были с Chuvash, когда он приходил на аналитику квалификаций на TI. Парень просто не про этот формат, да и я еще не особо опытный был. Ну и тяжело работать со всеми неразговорчивыми людьми.

— Ты упомянул, что Jotm между LightOfHeaven и NS. В работе ты выстраиваешь всех по типажам?

— Было так, но сейчас я уже закончил этот исследовательский процесс. Разумеется, никакие списки я никогда не оформлял — они у меня всегда в голове.

— Можешь поделиться результатами?

— Да, конечно. Тут все крутится вокруг того, где находятся границы зон комфорта людей, с которыми ты работаешь в эфире. Плюс в каком виде они лучше всего смотрятся.

Очевидно, что когда к тебе в эфир приходят XBOCT, NS или JotM, с ними надо делать не сухую аналитику, а развести на «ха-ха». А вот когда приходят Inmate, Smile или Goblak — пусть лучше про «Доту» расскажут, потому что они любят и умеют это делать.

Если коротко, то есть два типажа: аналитик и шоумен. Моя задача — сначала определить, к какому из них относится собеседник, а после этого исследовать психотип, чтобы понять, как с ним работать, общаться, какие вопросы задавать и так далее. Если ты будешь обсуждать «Доту» с XBOCT, NS, Jotm и ALOHADANCE, скорее всего, ты плохой ведущий.

В идеале, когда у тебя в эфире есть один аналитик и один шоумен. Меня не напрягает формат с двумя шоуменами. С ними очень легко работать — они сами делают шоу. С двумя аналитиками посложнее. В целом я не дотер и никогда им не был, хотя и играл много, но я с большим трудом делал эфиры с двумя аналитиками в кадре. Помимо этих двух основных категорий есть еще куча индивидуальных подкатегорий.

Есть Лост, который абсолютно уникальный: ему нельзя задавать определенные категории вопросов, к нему надо готовиться, потому что в любой момент на тебя может обрушиться скала с его стороны. Ты должен быть готов обрушить скалу в ответ и приготовиться к следующей от него. Есть Inmate, с которым вообще по-другому: у него есть юмористические задатки, он может шутить, но никогда не будет махать руками в кадре. Еще он любит копаться в статистике, поэтому я должен держать это в голове и обращаться к нему, обсуждать это. Smile любит апеллировать к опыту своей профессиональной сцены. Он знает много историй, видел огромное количество «Доты» и очень сильно любит ее. Не то, чтобы другие не любили, но это яркий пункт его типажа, с которым мне, как ведущему, надо работать. Есть Jotm — он недотрога и не будет делать больше, чем он считает нужным, даже если это будет выигрышно для эфира. Это не то что бы плохо, просто тебе необходимо с этим работать. Есть Bobruha, который приходит в гости на эфир, и ты знаешь, что это задорный малый, который и «хи-хи, ха-ха» может с тобой поддержать, и проанализировать неплохо, и в целом он со мной на одной волне.

— И сколько времени у тебя ушло на то, чтобы раскусить всех?

— На протяжении первых 1,5 лет я исследовал всех, оставшееся время — отдельных личностей. В частности, последним я закончил исследовать Жотма. И в момент, когда я приходил к пониманию того, кто этот человек, как с ним работать, какие есть точки соприкосновения и слепые зоны, я начинал делать с ним *** [офигенную] аналитику. Раньше я выходил с эфира и салфетками подмышки протирал, допустим. Спустя 1,5 года таких моментов практически не стало, потому что я все про всех понял.

В этом смысле аналитика очень индивидуализирована, поэтому важно смотреть на то, кто рядом с тобой. По этой причине очень тяжело быть ведущим в начале пути. Очень большая доля людей изначально не склонна тебе помогать. Они работают так, как привыкли. С их точки зрения все логично, с точки зрения новичка — это тяжело.

— Как выжить новичку в таком случае?

— На одном из моих первых эфиров в студии по CS:GO у меня был разговор на повышенных тонах с liTTle. Сидим я, starix, liTTle. Выходим из кадра, и Толя мне слегка возмущенным тоном говорит, что я какую-то фигню сделал. В итоге мы обсудили, поняли друг друга, после этого все было хорошо. Стоит понимать, что такие процессы неизбежны. Они идут рука об руку с ситуациями, когда ты задаешь аналитику вопрос, а он на тебя смотрит и не отвечает. С Лостом таких ситуаций было много на первых порах: ты задаешь вопрос, а он на тебя косится своим надменным и отвратительным взглядом, а у тебя эфир идет. И как с этим быть? Надо быть ко всему готовым.

— Можно ли сказать, что к 2021 году ты достиг потолка в RuHub?

— Я считаю, что потолка достиг еще в 2020 году. В 2021-м я не делал ничего такого, за что бы меня следовало хвалить. Лучшие мои эфиры были в период с июля по декабрь 2020-го.

Не могу сказать, что был какой-то выдающийся турнир с моей стороны, кроме второй EPIC League. Я мыслю эфирными сегментами. Зашел в кадр, вышел — это сегмент. После этого я могу рефлексировать, хорошим он был или плохим. Хороших за 2,5 года было 35-40%. Я убежден, что никто не знает, как сделать мой продукт лучше, чем я, поэтому какая бы обратная связь мне не прилетала, я благодарю людей, но она, как правило, остается в этой переписке.

— Сегмент работы на TI — хороший?

— Работу на TI мне тяжело оценивать, потому что я знаю вводные, которые не знает никто, кроме нашей съемочной группы и парочки людей в студии, которые определяли напрямую, что и как мы там делали. Поездка была сумасшедшей абсолютно, это вообще тема отдельного интервью.

Для меня это была определяющая поездка, определяющая очень многое: мои взгляды на вещи, осознание того, как этот мир устроен, понимание экосистемы компании Valve, «Доты», киберспорта, Китая.

Там я сделал нормальную работу. Но я не могу сказать, что буду пересматривать хоть какой-то из этих роликов и довольствоваться увиденным. Надо понимать, что мы за медиадень штук 20 интервью записали, поэтому многие из них получились кисленькими.

— Ты разочаровался в экосистеме?

— Особо не разочаровался, я ее просто понял — немножко мир в голове перевернулся.

— Считаешь, что этот турнир переоценен?

— Он не переоценен, но я не считаю, что он должен быть таким, как сейчас. Он ровно такой, каким хочет его видеть издатель. Просто я очень много сталкиваюсь с тем, что люди живут от Инта до Инта — что таланты, что игроки. Победа на Инте — это магнум опус любого профессионального игрока и подавляющего большинства талантов, но этот турнир не должен быть мерилом судеб. Он должен быть хорошим, большим достижением для тех, кому покорился.

Сейчас Инт очень сильно замыливает глаза и определяет жизни людей. В этом смысле мой уход из Рухаба можно рассматривать как жест, так как меня теперь на TI ждать, вероятно, не стоит. Я не буду комментировать все оставшееся время до Инта и вести студию аналитики, так что будет странно, если меня туда позовут. Я всегда открыто говорил, что и не особо туда стремлюсь. Хотя если позовут, то вряд ли откажусь.

То, что я оказался там благодаря студии — бесценный опыт, но он все же другой, потому что ездил туда не приглашенным талантом. Я считаю, что на Инте не надо так сильно зацикливаться. Есть мейджоры, турниры, фанаты, фанбаза, медиа и спонсоры — куча всего, что определяет жизнь людей в киберспорте. Об этих вещах надо думать в первую очередь.

— По кому и чему ты будешь больше всего скучать в Рухабе?

— Есть много людей в бэкстейдже Рухаба, к которым я отношусь с очень теплыми чувствами, но не думаю, что слово «скучать» подходит сюда, потому что я не планирую этого делать. Я буду рад с ними встретиться на улице, в ресторане или на афтепати какого-то турнира, заключить в свои объятия и пропустить по бокальчику вина. Талантов я воспринимаю, скорее, как коллег. Поэтому я не могу назвать кого-то и выделить на фоне остальных.

— За последние пару лет в RuHub и ESforce сменилось руководство, ушли многие ключевые сотрудники: Антон Олейник, Genes1s, NS, теперь ты. Как ты думаешь, можно ли это назвать кризисом студии, или это закономерное обновление?

— Как мне кажется, кризис выражается не в уходе людей. О кризисе можно будет говорить в том случае, если, допустим, Рухаб будет показывать какой-то из предстоящих турниров, они выйдут в кадр, а ведущего нет на рабочем месте. А сейчас это выглядит как текучка кадров, которая закономерно должна случиться при смене руководства. Уход Антона Олейника на многое повлиял и, в частности, на те уходы, которые ты озвучила. Есть много и непубличных уходов: работники за кадром и управляющие нижних звеньев.

По разным прогнозам разговаривать о кризисе Рухаба будет уместно где-то через год, но сейчас я бы так не сказал: студия провела EPIC League S3, показала Северную и Южную Америку на DPC — работа есть. Я бы сказал о кризисе подразделения CS:GO, потому что ребята довольствуются очень малым уже второй год. Того же Пчелкина потеряли, который сейчас популярный стример.

— Чем отличается Рухаб, в который ты приходил, и тот, из которого ушел?

— За то время, которое я пробыл в студии, были сделаны шаги в правильном направлении, правда на очень небольшую дистанцию. У Рухаба появились вторая студия, много выездных турниров, креатив, новые эфирные идеи, редакторская работа, пре-шоу. Уход CS на второй план — главный минус за эти 2,5 года. Сомневаюсь, что могли быть более активные движения в условиях тех правил, по которым играет Рухаб. Очень тяжело что-то менять в этой системе в лучшую сторону. На мой взгляд, Антону Олейнику это удалось. Есть вещи, которые часто не видны людям в эфире, — студия и бэкстейдж. За эти два года Рухаб изменился в лучшую сторону, а после смены руководства еще прошло мало времени, чтобы делать какие-то выводы.

— Перед уходом ты пожелал студии «снять пиджаки и пересесть с дрезины на сигвей». Можешь пояснить свою мысль?

— Не могу ответить. Это глубокая и пропущенная через себя мысль, которую я не хочу раскрывать. Пусть каждый считывает по-своему.

— В прощальном видео ты упомянул, что у тебя остались вопросы о студии, на которые ты не получил ответ. Ты их вообще задавал кому-то?

— Задавал, конечно. Это все вопросы, которые привели к осознанию разницы философий. Они вполне конкретные, к конкретным вещам и событиям, которые произошли за эти 2,5 года. Когда я задавал их, мне в ответ просто разводили руками. Но это не те вопросы, которые я записал и сейчас могу с ходу назвать.

В холдинге тяжело повлиять на что-то и порой даже понять некоторые решения, потому что там очень высокая бюрократическая лесенка. Я до сих пор не знаю, сколько там этих уровней. Если появится необходимость снова задать эти вопросы, то это будет лет через семь. К тому моменту я планирую быть сказочно успешным и богатым — тогда мне уже будет, кому задать их, а сейчас эти люди о моем существовании-то не знают.

— Как ты думаешь, сможешь ли ты сам ответить на эти вопросы через семь лет?

— Да, наверное, смогу. Мне кажется, я посмотрю со стороны, и у меня сформируются ответы, которые, скорее всего, окажутся верными.

— Давай отойдем от Рухаба. Ты когда-то говорил, что возьмешь перерыв от учебы на год, чтобы посвятить себя работе. По какой причине этого не сделал?

— Так сложилось. Я не очень склонный к планированию человек. Я бы взял год перерыва, если бы то, что мы обсуждали с Антоном Олейником год назад, в итоге приобрело тот размах, на который я рассчитывал. Но этого не случилось, поэтому я поступил в магистратуру.

— Почему ты остался в ВШЭ, если был не сильно доволен своим бакалавриатом?

— И сейчас не доволен своим образованием. На TJ я писал, что образование — шляпа, а нетворкинг и знакомства решают. Я за тем же и в магу пошел. Я не ждал, что эта магистратура окажется сверхкрутой, хотя мне и прилетали такие отзывы.

Тут есть классные моменты, но пока что печальные перевешивают, к сожалению. Тем не менее контингент и знакомства, за которыми я сюда пришел, классные. Я постоянно напоминаю себе об этом, чтобы просто не забрать документы завтра. Образование для меня — больная тема. Я очень люблю учиться, но у нас это все как-то коряво, поэтому и хотел поехать за границу. А нетворкинг я и здесь получаю.

В ВШЭ решил остаться, потому что в ней очень высокий порог входа, отсев дебилов. Магистратура — это вспомогательный социальный институт для меня, потому что мне хочется иметь место, куда я смогу уйти с работы. Чтобы не «дом-работа», а было что-то третье. На этом месте могла быть личная жизнь, но у меня с ней последние семь лет не вяжется.

— Чем был обусловлен переход от бизнеса к трансмедийному производству и продюсированию?

— Учеба на продюсера была напрямую связана с моей работой в RuHub на тот момент. Объективно здесь рассказывают те вещи, которые я мог бы применить в разных областях. На новой работе, надеюсь, я буду использовать эти знания.

— В дальнейшем планируешь связать жизнь с продюсированием и контентом?

— Черт его знает, что я хочу.... Мне еще предстоит разобраться. Здесь и сейчас я хочу делать что-то руками и головой. Если брать на пересечении того, что я сейчас хочу, могу и умею, то, вроде как, в продюсера попадаю. Поэтому, возможно, в этой стезе лежит верный путь. Я попробую. Как быстро это окажется не той дорогой, на которую мне надо было идти, — время покажет (смеется).

— Рассматриваешь ли ты предложения о работе, не связанные с киберспортом?

— Если бы они были, то рассмотрел бы. Это хороший вопрос, я долго думал в последние полгода, что дальше делать со своей жизнью. Думал, надо ли быть в киберспорте? Пришел к выводу, что да, потому что в киберспорте у меня есть имя и хоть какой-то вес. По этой причине, коль я только начинаю, валить отсюда рановато. Надо воспользоваться мяском, которое я здесь нарастил. Потом пойти куда-нибудь еще, потом еще, и после этого я, наверное, смогу оказаться в каком-нибудь Disney.

— Ты говорил, что в Рухабе тебе понадобилось 1,5 года, чтобы добиться правильной химии, выстроить отношения со всеми. Как ты думаешь, на новом месте работы у тебя уйдет на это меньше времени?

— Определенно меньше. Здесь мне надо будет адаптироваться не к людям, а к своей деятельности. Она будет в некотором роде новой. Люди — одна из самых хороших сторон места, в которое я иду.

— Давай немного пофантазируем. Кем ты видишь себя через 10 лет в идеальном раскладе?

— Мне сейчас 22. У меня есть загон, что к 30 годам я должен быть большим и сильным профессионалом с огромной зарплатой в долларах. Это один из немногих загонов, который остался у меня после работы в Рухабе, потому что там я избавился от многих.

Я стараюсь избавиться от этого счетчика «до 30». Прогноз на мои 32 года таков: я занимаю не руководящую должность в компании, я не СЕО, но очень высоко в каком-то креативном подразделении в индустрии около гейминга, киберспорта или классического спорта. Условно, это может быть позиция какого-нибудь главного креативного продюсера в Epic Games. Меня прикалывает креатив, и к 32 годам состояться как профессионал этой деятельности — это круто.

— От каких загонов тебе помог избавиться RuHub?

— Отвечу кратко. Я пришел в RuHub простым пацаном, а ушел пацаном с большими яйцами.

— В одном из интервью ты просил задать тебе этот вопрос спустя время. Считаешь ли ты себя человеком, который может вдохновлять других?

— Да. Я могу вдохновлять, но определенно не всех. Когда я говорил в том интервью задать мне этот вопрос спустя время, мне нужно было получить кейсы, благодаря которым я бы понимал, что действительно кого-то вдохновил. В настоящее время их порядка 20, что в целом хорошо.

Следите за новостями у нас на сайте и в нашей группе ВКонтакте!

Источник: escorenews.com